Рассказ написал в 1894 году. На нашем сайте можно прочитать краткое содержание «Куста сирени». Произведение относится к литературному направлению неореализм, однако в школе на уроках русской литературы обычно рассматривается как реалистическое. В рассказе автор раскрывает темы любви, семейного счастья.
Основные персонажи рассказа
Главные герои:
- Николай Евграфович Алмазов – молодой небогатый офицер.
- Верочка – жена Алмазова, очень любит мужа, живет его интересами.
- Профессор – «немец» и «педант».
Куприн «Куст сирени» кратко по плану
Чертеж Алмазова
Молодой небогатый офицер Николай Алмазов служит в военной Академии в Петербурге. Он тщательно готовится к важному экзамену. На чертеже Алмазов допускает неточность: он указывает деревья, которых на самом деле нет на местности. Профессор хорошо знает местность и замечает это. Профессор предлагает Алмазову поехать на местность завтра, чтобы убедиться, что деревьев там все-таки нет.
Идея Веры
Алмазов приходит домой расстроенный: провалив экзамен, он будет вынужден вернуться на службу в полк. Но неунывающая жена Алмазова, Вера, находит необычное решение. Она предлагает Алмазову посадить деревья там, где они указаны на чертеже Алмазова, чтобы чертеж совпадал с реальностью.
Посадка кустов
Для покупки кустов нужны приличные деньги. Вера и Алмазов идут в ломбард и закладывают свои драгоценности. Ночью Алмазовы идут к садовнику и уговаривают его помочь. За ночь Алмазов и садовник высаживают кусты сирени.
Успех Алмазова
На следующий день профессор и Алмазов приезжают на местность. Профессор удивляется тому, что на местности все-таки растут кусты. Профессор извиняется перед Алмазовым за свою “плохую память”. На следующий день профессор засчитывает Алмазову экзамен. Алмазов и Вера счастливы.
Короткий пересказ «Куста сирени» Куприна
Куст сирени Куприн краткое содержание:
Для того, чтобы муж сдал главный экзамен и получил образование, жена продаёт свои драгоценности и обманывает профессора.
Николай Евграфович Алмазов, молодой небогатый офицер, учится в Академии генерального штаба. Два года подряд он проваливается и, наконец, на третий, поступает. Все экзамены он проходит благополучно. Наступает последний, решающий.
Все это время Алмазова поддерживает его жена Верочка. Она отказывает себе во всём необходимом, пытаясь создать мужу условия для учёбы, поддерживает в нём бодрость духа.
С последнего экзамена Алмазов приходит домой, насупившись. Ему нужно было представить профессору план местности. Алмазов чертил его накануне вечером и от усталости посадил на карту чернильное пятно.
Чтоб его замаскировать, он нарисовал на пятне кусты. Профессор попался очень педантичный. Он сказал, что знает эту местность лучше, чем свою собственную спальню, никаких кустов там нет, и выгнал Алмазова с экзамена.
Подумав, Верочка отвозит в ломбард все свои драгоценности. Она выручает намного меньше, чем они стоили на самом деле, но этой суммы ей хватает. Поздним вечером Верочка приезжает к садовнику и уговаривает его сейчас же посадить на указанном месте кусты.
Садовник проникается сочувствием и предлагает посадить сирень. Верочка следит за рабочими и успокаивается только когда те заравнивают землю. Теперь не видно, что кусты только что посажены.
На следующий день Алмазов показывает профессору растущий куст сирени. Удивлённый профессор извиняется перед Алмазовым, которому становится стыдно за свой обман.
С тех пор сирень становится у Верочки любимым цветком.
Читайте также: Повесть А. И. Куприна «Олеся» была написана в 1898 году. Читать по главам вы можете на нашем сайте. Ведущей темой повести является трагическая любовь паныча Ивана Тимофеевича и молодой девушки Олеси. В образе главной героини Куприн воплотил тип «естественного человека», характерного для многих произведений автора.
Алмазов вернулся домой в плохом настроении. Жена сразу поняла, что «произошло очень большое несчастие ».
Мужчина слушал лекции в Академии генерального штаба. В академию Алмазов поступил с третьего раза и только благодаря своей жене Верочке, которая «постоянно поддерживала в нем бодрость » и создавала «необходимый комфорт ». До этого все экзамены проходили благополучно. Сегодня он представлял профессору самую трудную работу – «инструментальную съемку местности ».
Однако чертя накануне вечером план, Алмазов случайно «посадил » на чертежах зеленое пятно и, чтобы его замаскировать, нарисовал в том месте «кучу деревьев ». Увидев работу, профессор удивился, так как он знал эту местность, и никаких кустов там не было. Профессор отказался принять чертеж, желая завтра лично туда съездить и все проверить.
Видно было, что от огорчения Алмазов готов заплакать. Верочка тут же начала собираться, чтобы посадить на том месте «дурацкие кусты ». «Если уж сказал неправду, - надо поправлять ». Они сдали в ломбард Верочкины драгоценности и выручили «около двадцати трех рублей ». Уже ночью приехали к садовнику.
Тот сначала решительно отказывался помогать, но, узнав подробности, проникся сочувствием. Из «подходящих » у садовника были только кусты сирени. Верочка не отходила от рабочих до тех пор, пока не удостоверилась, что кусты выглядят так, словно растут тут давно.
На следующий день Алмазов пришел довольный. Мужчина рассказал, что, когда они приехали, профессор был очень удивлен и извинился.
Радуясь, Верочка сказала мужу, что сирень теперь будет навсегда ее любимым цветком.
Заключение
В рассказе «Куст сирени» Куприн показал, насколько может быть сильна любовь и как важно поддерживать близких людей в любой ситуации. Верочка делает все, чтобы ее муж не падал духом, окружая его заботой и любовью.
Это интересно: Рассказ «Гранатовый браслет», написанный в 1910 году, занимает значительное место в творчестве писателя и в русской литературе. Для ознакомления с сюжетом и героями предлагаем прочитать Куприна по главам. Он даст возможность осмыслить произведение, постичь прелесть и легкость языка писателя и проникнуть в замысел.
Видео краткое содержание Куст сирени Куприна
Рассказ показывает глубокие чувства мужа и жены. Вера была готова пожертвовать всем ради успехов Николая. Несмотря на ночь она приложила много усилий для спасения. Кроме того, не могла дождаться прихода супруга дома, поэтому вышла встречать на улицу и долго радовалась за него. Готовность помогать и поддерживать очень много значит для близкого человека.
А. И. Куприн
Куст сирени
Николай Евграфович Алмазов едва дождался, пока жена отворила ему двери, и, не снимая пальто, в фуражке прошел в свой кабинет. Жена, как только увидела его насупившееся лицо со сдвинутыми бровями и нервно закушенной нижней губой, в ту же минуту поняла, что произошло очень большое несчастие… Она молча пошла следом за мужем. В кабинете Алмазов простоял с минуту на одном месте, глядя куда-то в угол. Потом он выпустил из рук портфель, который упал на пол и раскрылся, а сам бросился в кресло, злобно хрустнув сложенными вместе пальцами…
Алмазов, молодой небогатый офицер, слушал лекции в Академии генерального штаба и теперь только что вернулся оттуда. Он сегодня представлял профессору последнюю и самую трудную практическую работу – инструментальную съемку местности…
До сих пор все экзамены сошли благополучно, и только одному богу да жене Алмазова было известно, каких страшных трудов они стоили… Начать с того, что самое поступление в академию казалось сначала невозможным. Два года подряд Алмазов торжественно проваливался и только на третий упорным трудом одолел все препятствия. Не будь жены, он, может быть, не найдя в себе достаточно энергии, махнул бы на все рукою. Но Верочка не давала ему падать духом и постоянно поддерживала в нем бодрость… Она приучилась встречать каждую неудачу с ясным, почти веселым лицом. Она отказывала себе во всем необходимом, чтобы создать для мужа хотя и дешевый, но все-таки необходимый для занятого головной работой человека комфорт. Она бывала, по мере необходимости, его переписчицей, чертежницей, чтицей, репетиторшей и памятной книжкой.
Прошло минут пять тяжелого молчания, тоскливо нарушаемого хромым ходом будильника, давно знакомым и надоевшим: раз, два, три-три: два чистых удара, третий с хриплым перебоем. Алмазов сидел, не снимая пальто и шапки и отворотившись в сторону… Вера стояла в двух шагах от него также молча, с страданием на красивом, нервном лице. Наконец она заговорила первая, с той осторожностью, с которой говорят только женщины у кровати близкого труднобольного человека…
– Коля, ну как же твоя работа?.. Плохо?
Он передернул плечами и не отвечал.
– Коля, забраковали твой план? Ты скажи, все равно ведь вместе обсудим.
Алмазов быстро повернулся к жене и заговорил горячо и раздраженно, как обыкновенно говорят, высказывая долго сдержанную обиду.
– Ну да, ну да, забраковали, если уж тебе так хочется знать. Неужели сама не видишь? Все к черту пошло!.. Всю эту дрянь, – и он злобно ткнул ногой портфель с чертежами, – всю эту дрянь хоть в печку выбрасывай теперь! Вот тебе и академия! Через месяц опять в полк, да еще с позором, с треском. И это из-за какого-то поганого пятна… О, черт!
– Какое пятно, Коля? Я ничего не понимаю.
Она села на ручку кресла и обвила рукой шею Алмазова. Он не сопротивлялся, но продолжал смотреть в угол с обиженным выражением.
– Какое же пятно, Коля? – спросила она еще раз.
– Ах, ну, обыкновенное пятно, зеленой краской. Ты ведь знаешь, я вчера до трех часов не ложился, нужно было окончить. План прекрасно вычерчен и иллюминован. Это все говорят. Ну, засиделся я вчера, устал, руки начали дрожать – и посадил пятно… Да еще густое такое пятно… жирное. Стал подчищать и еще больше размазал. Думал я, думал, что теперь из него сделать, да и решил кучу деревьев на том месте изобразить… Очень удачно вышло, и разобрать нельзя, что пятно было. Приношу нынче профессору. «Так, так, н-да. А откуда у вас здесь, поручик, кусты взялись?» Мне бы нужно было так и рассказать, как все было. Ну, может быть, засмеялся бы только… Впрочем, нет, не рассмеется, – аккуратный такой немец, педант. Я и говорю ему: «Здесь действительно кусты растут». А он говорит: «Нет, я эту местность знаю, как свои пять пальцев, и здесь кустов быть не может». Слово за слово, у нас с ним завязался крупный разговор. А тут еще много наших офицеров было. «Если вы так утверждаете, говорит, что на этой седловине есть кусты, то извольте завтра же ехать туда со мной верхом… Я вам докажу, что вы или небрежно работали, или счертили прямо с трехверстной карты…»
– Но почему же он так уверенно говорит, что там нет кустов?
– Ах, господи, почему? Какие ты, ей-богу, детские вопросы задаешь. Да потому, что он вот уже двадцать лет местность эту знает лучше, чем свою спальню. Самый безобразнейший педант, какие только есть на свете, да еще немец вдобавок… Ну и окажется в конце концов, что я лгу и в препирательство вступаю… Кроме того…
Во все время разговора он вытаскивал из стоявшей перед ним пепельницы горелые спички и ломал их на мелкие кусочки, а когда замолчал, то с озлоблением швырнул их на пол. Видно было, что этому сильному человеку хочется заплакать.
Муж и жена долго сидели в тяжелом раздумье, не произнося ни слова. Но вдруг Верочка энергичным движением вскочила с кресла.
– Слушай, Коля, нам надо сию минуту ехать! Одевайся скорей.
Николай Евграфович весь сморщился, точно от невыносимой физической боли.
– Ах, не говори, Вера, глупостей. Неужели ты думаешь, я поеду оправдываться и извиняться. Это значит над собой прямо приговор подписать. Не делай, пожалуйста, глупостей.
– Нет, не глупости, – возразила Вера, топнув ногой. – Никто тебя не заставляет ехать с извинением… А просто, если там нет таких дурацких кустов, то их надо посадить сейчас же.
– Посадить?.. Кусты?.. – вытаращил глаза Николай Евграфович.
– Да, посадить. Если уж сказал раз неправду, – надо поправлять. Собирайся, дай мне шляпку… Кофточку… Не здесь ищешь, посмотри в шкапу… Зонтик!
Пока Алмазов, пробовавший было возражать, но невыслушанный, отыскивал шляпку и кофточку. Вера быстро выдвигала ящики столов и комодов, вытаскивала корзины и коробочки, раскрывала их и разбрасывала по полу.
– Серьги… Ну, это пустяки… За них ничего не дадут… А вот это кольцо с солитером дорогое… Надо непременно выкупить… Жаль будет, если пропадет. Браслет… тоже дадут очень мало. Старинный и погнутый… Где твой серебряный портсигар, Коля?
Через пять минут все драгоценности были уложены в ридикюль. Вера, уже одетая, последний раз оглядывалась кругом, чтобы удостовериться, не забыто ли что-нибудь дома.
– Едем, – сказала она наконец решительно.
– Но куда же мы поедем? – пробовал протестовать Алмазов. – Сейчас темно станет, а до моего участка почти десять верст.
– Глупости… Едем!
Раньше всего Алмазовы заехали в ломбард. Видно было, что оценщик так давно привык к ежедневным зрелищам человеческих несчастий, что они вовсе не трогали его. Он так методично и долго рассматривал привезенные вещи, что Верочка начинала уже выходить из себя. Особенно обидел он ее тем, что попробовал кольцо с брильянтом кислотой и, взвесив, оценил его в три рубля.
– Да ведь это настоящий брильянт, – возмущалась Вера, – он стоит тридцать семь рублей, и то по случаю.
Оценщик с видом усталого равнодушия закрыл глаза.
– Нам это все равно-с, сударыня. Мы камней вовсе не принимаем, – сказал он, бросая на чашечку весов следующую вещь, – мы оцениваем только металлы-с.
Зато старинный и погнутый браслет, совершенно неожиданно для Веры, был оценен очень дорого. В общем, однако, набралось около двадцати трех рублей. Этой суммы было более чем достаточно.
Когда Алмазовы приехали к садовнику, белая петербургская ночь уже разлилась по небу и в воздухе синим молоком. Садовник, чех, маленький старичок в золотых очках, только что садился со своей семьею за ужин. Он был очень изумлен и недоволен поздним появлением заказчиков и их необычной просьбой. Вероятно, он заподозрил какую-нибудь мистификацию и на Верочкины настойчивые просьбы отвечал очень сухо:
– Извините. Но я ночью не могу посылать в такую даль рабочих. Если вам угодно будет завтра утром – то я к вашим услугам.
Тогда оставалось только одно средство: рассказать садовнику подробно всю историю с злополучным пятном, и Верочка так и сделала. Садовник слушал сначала недоверчиво, почти враждебно, но когда Вера дошла до того, как у нее возникла мысль посадить куст, он сделался внимательнее и несколько раз сочувственно улыбался.
– Ну, делать нечего, – согласился садовник, когда Вера кончила рассказывать, – скажите, какие вам можно будет посадить кусты?
Однако из всех пород, какие были у садовника, ни одна не оказывалась подходящей: волей-неволей пришлось остановиться на кустах сирени.
Напрасно Алмазов уговаривал жену отправиться домой. Она поехала вместе с мужем за город, все время, пока сажали кусты, горячо суетилась и мешала рабочим и только тогда согласилась ехать домой, когда удостоверилась, что дерн около кустов совершенно нельзя отличить от травы, покрывавшей всю седловинку.
На другой день Вера никак не могла усидеть дома и вышла встретить мужа на улицу. Она еще издали, по одной только живой и немного подпрыгивающей походке, узнала, что, история с кустами кончилась благополучно… Действительно, Алмазов был весь в пыли и едва держался на ногах от усталости, и голода, но лицо его сияло торжеством одержанной победы.
Меню статьи:
Рассказы А.И. Куприна всегда вызывали ажиотаж у читателей. И это не удивительно, немногие писатели могли бы так живо рассказать о кратковременных событиях в жизни персонажей и при этом изобразить красочно сами образы, как Куприн. Одним из таких рассказов является «Куст сирени».
Алмазов – главный герой рассказа
Главным героем рассказа является Николай Евграфович Алмазов. Молодой человек находится в звании поручика. На момент повествования Алмазов живет в Петербурге, так как он обучается «в Академии генерального штаба».
Алмазов – очень восприимчивый человек, ему сложно сдержать свои эмоции. Когда он расстроен, как, например, в начале рассказа, он принимает самый что ни на есть удрученный вид: «насупившееся лицо со сдвинутыми бровями и нервно закушенной нижней губой.
В кабинете Алмазов простоял с минуту на одном месте, глядя куда-то в угол. Потом он выпустил из рук портфель, который упал на пол и раскрылся, а сам бросился в кресло, злобно хрустнув сложенными вместе пальцами».
Дорогие читатели! Предлагаем ознакомиться с которую написал Александр Куприн.
Обучение Алмазову не дается легко, как, впрочем, и само поступление в Академию – два года Николай Евграфович безуспешно пытался стать слушателем лекций в этом учебном заведении и уже был готов прекратить любые попытки, однако его жена Вера обладала большим упорством и оптимизмом – на третий год попытка Николая обвенчалась успехом.
Практическая работа
Однако радость его была недолгой – процесс обучения оказался совсем не легким. Однако обратного пути уже не было (Куприн не вдается в подробности и не объясняет, почему процесс обучения был таким сложным для Алмазова). И вот, к счастью осталась «самая последняя и трудная практическая работа».
Алмазов должен был выполнить чертеж местности. Однако, когда работа была практически закончена, Николай Евграфович по причине усталости поставил краской пятно на чертеж. Переделывать работу уже не было времени, и, после того, как он неудачно пытался подчистить пятно, решился на хитрость – проявив смекалку, задекорировал его удачно под кусты.
Профессор, принимавший работу, хорошо знал местность и указал Алмазову на ошибку. Николай Евграфыч признавать свою вину не захотел, однако, благодаря стараниям жены Веры, выход из ситуации был найден – свежепосаженные кусты сирени позволили избежать Алмазову позора.
Николай Алмазов и жена
Николай Алмазов не является подкаблучником, хоть он и беспрекословно следует за своей женой. Исходя из общего настроения рассказа, можно говорить о гармоничном взаимодействии супругов. Вначале кажется, что Куприн наталкивает читателя на мысль о бездеятельности Алмазова – его жена с готовностью помогает ему в обучении, поддерживает после неудач и вселяет уверенность в возможность невозможного.
Однако однозначно говорить об этой ситуации невозможно, так как Куприн не описывает ни приоритетов Алмазова, ни его желаний, ни реакции на другие жизненные ситуации.
Вполне вероятно, что Николай желал обучаться в Академии, но ему не хватало упорства и веры в себя, а Вера удачно вселяла в своего мужа недостающие качества.
Предлагаем проследить за который написал А. Куприн.
Также Алмазова стоит отнести к совестливым людям – обманув профессора, он ощущает себя виноватым, ему неловко за свой поступок. «Право, мне жаль, что я его обманул» – утверждает он.
Таким образом, Куприн не дает возможности полноценно оценить образ Николая Алмазова – описание единственного фрагмента из его жизни обличает только некоторые черты его характера и не позволяет всесторонне охарактеризовать персонаж. Представленный материал в рассказе позволяет говорить о Алмазове как о человеке старательном, эмоциональном и совестливом, наделенным смекалкой и в то же время не отличающимся упорством.
>Краткие содержания >Произведения Куприна
Быстрый переход:
Очень краткое содержание (в двух словах)
Офицер Алмазов, делая для экзамена план местности, случайно поставил пятно. Чтобы скрыть это, он нарисовал там кусты. На экзамене профессор заметил это, но Алмазов стал с ним спорить, утверждая, что они там растут. Тогда профессор предложил поехать туда утром и посмотреть. Жена Алмазова Вера предложила посадить на то место кусты. Они наняли садовника и посадили ночью кусты сирени. Утром профессор был сильно удивлён, но признал себя не правым и извинился.
Краткое содержание (подробно)
Офицер Алмазов вернулся домой, ему отворила дверь жена Вера и сразу поняла, что случилось что-то неприятное. Она прошла с ним в кабинет, где начала расспрашивать его о том, что произошло. Вера знала, что сегодня он сдавал самый сложный экзамен по плану местности. Оказалось, что вчера, когда он доделывал этот план, он, случайно, поставил пятно, и чтобы скрыть его, нарисовал на этом месте кусты. Но профессор, который принимал экзамен, хорошо знал ту местность, и сразу указал на несоответствие. Алмазов, вместо того, чтобы рассказать правду, начал с ним спорить и утверждать, что кусты там растут. Тогда профессор, чтобы разрешить спор, предложил с утра поехать на то место и выяснить, есть там кусты.
Алмазов сидел в кресле опустошённый и понимал, что завтра правда выяснится, и его выгонят из Академии, ему придётся с позором возвращаться в полк. Неожиданно, Вере пришла в голову мысль посадить кусты на то место, где он их нарисовал на плане. Они взяли драгоценности, заложили их в ломбард и поехали к садовнику. Тот долго не соглашался, так как уже близилась ночь, но потом, после рассказанной правды, согласился. Для посадки они выбрали кусты сирени. Вера поехала на местность вместе со всеми, и не уехала домой пока не убедилась, что кусты вписались в местность идеально, и невозможно было понять, что они посажены только сегодня.
Поутру, Николай Алмазов вместе с профессором посетили то место, и профессор был так удивлён увиденными кустами, что даже попробовал их листик на вкус. После чего он извинился перед Алмазовым и принял его план местности. А сирень, после этого случая, стала любимым цветком четы Алмазовых.
Николай Евграфович Алмазов едва дождался, пока жена отворила ему двери, и, не снимая пальто, в фуражке прошел в свой кабинет. Жена, как только увидела его насупившееся лицо со сдвинутыми бровями и нервно закушенной нижней губой, в ту же минуту поняла, что произошло очень большое несчастие… Она молча пошла следом за мужем. В кабинете Алмазов простоял с минуту на одном месте, глядя куда-то в угол. Потом он выпустил из рук портфель, который упал на пол и раскрылся, а сам бросился в кресло, злобно хрустнув сложенными вместе пальцами…
Алмазов, молодой небогатый офицер, слушал лекции в Академии генерального штаба и теперь только что вернулся оттуда. Он сегодня представлял профессору последнюю и самую трудную практическую работу – инструментальную съемку местности…
До сих пор все экзамены сошли благополучно, и только одному богу да жене Алмазова было известно, каких страшных трудов они стоили… Начать с того, что самое поступление в академию казалось сначала невозможным. Два года подряд Алмазов торжественно проваливался и только на третий упорным трудом одолел все препятствия. Не будь жены, он, может быть, не найдя в себе достаточно энергии, махнул бы на все рукою. Но Верочка не давала ему падать духом и постоянно поддерживала в нем бодрость… Она приучилась встречать каждую неудачу с ясным, почти веселым лицом. Она отказывала себе во всем необходимом, чтобы создать для мужа хотя и дешевый, но все-таки необходимый для занятого головной работой человека комфорт. Она бывала, по мере необходимости, его переписчицей, чертежницей, чтицей, репетиторшей и памятной книжкой.
Прошло минут пять тяжелого молчания, тоскливо нарушаемого хромым ходом будильника, давно знакомым и надоевшим: раз, два, три-три: два чистых удара, третий с хриплым перебоем. Алмазов сидел, не снимая пальто и шапки и отворотившись в сторону… Вера стояла в двух шагах от него также молча, с страданием на красивом, нервном лице. Наконец она заговорила первая, с той осторожностью, с которой говорят только женщины у кровати близкого труднобольного человека…
– Коля, ну как же твоя работа?.. Плохо?
Он передернул плечами и не отвечал.
– Коля, забраковали твой план? Ты скажи, все равно ведь вместе обсудим.
Алмазов быстро повернулся к жене и заговорил горячо и раздраженно, как обыкновенно говорят, высказывая долго сдержанную обиду.
– Ну да, ну да, забраковали, если уж тебе так хочется знать. Неужели сама не видишь? Все к черту пошло!.. Всю эту дрянь, – и он злобно ткнул ногой портфель с чертежами, – всю эту дрянь хоть в печку выбрасывай теперь! Вот тебе и академия! Через месяц опять в полк, да еще с позором, с треском. И это из-за какого-то поганого пятна… О, черт!
– Какое пятно, Коля? Я ничего не понимаю.
Она села на ручку кресла и обвила рукой шею Алмазова. Он не сопротивлялся, но продолжал смотреть в угол с обиженным выражением.
– Какое же пятно, Коля? – спросила она еще раз.
– Ах, ну, обыкновенное пятно, зеленой краской. Ты ведь знаешь, я вчера до трех часов не ложился, нужно было окончить. План прекрасно вычерчен и иллюминован. Это все говорят. Ну, засиделся я вчера, устал, руки начали дрожать – и посадил пятно… Да еще густое такое пятно… жирное. Стал подчищать и еще больше размазал. Думал я, думал, что теперь из него сделать, да и решил кучу деревьев на том месте изобразить… Очень удачно вышло, и разобрать нельзя, что пятно было. Приношу нынче профессору. «Так, так, н-да. А откуда у вас здесь, поручик, кусты взялись?» Мне бы нужно было так и рассказать, как все было. Ну, может быть, засмеялся бы только… Впрочем, нет, не рассмеется, – аккуратный такой немец, педант. Я и говорю ему: «Здесь действительно кусты растут». А он говорит: «Нет, я эту местность знаю, как свои пять пальцев, и здесь кустов быть не может». Слово за слово, у нас с ним завязался крупный разговор. А тут еще много наших офицеров было. «Если вы так утверждаете, говорит, что на этой седловине есть кусты, то извольте завтра же ехать туда со мной верхом… Я вам докажу, что вы или небрежно работали, или счертили прямо с трехверстной карты…»
– Но почему же он так уверенно говорит, что там нет кустов?
– Ах, господи, почему? Какие ты, ей-богу, детские вопросы задаешь. Да потому, что он вот уже двадцать лет местность эту знает лучше, чем свою спальню. Самый безобразнейший педант, какие только есть на свете, да еще немец вдобавок… Ну и окажется в конце концов, что я лгу и в препирательство вступаю… Кроме того…
Во все время разговора он вытаскивал из стоявшей перед ним пепельницы горелые спички и ломал их на мелкие кусочки, а когда замолчал, то с озлоблением швырнул их на пол. Видно было, что этому сильному человеку хочется заплакать.
Муж и жена долго сидели в тяжелом раздумье, не произнося ни слова. Но вдруг Верочка энергичным движением вскочила с кресла.
– Слушай, Коля, нам надо сию минуту ехать! Одевайся скорей.
Николай Евграфович весь сморщился, точно от невыносимой физической боли.
– Ах, не говори, Вера, глупостей. Неужели ты думаешь, я поеду оправдываться и извиняться. Это значит над собой прямо приговор подписать. Не делай, пожалуйста, глупостей.
– Нет, не глупости, – возразила Вера, топнув ногой. – Никто тебя не заставляет ехать с извинением… А просто, если там нет таких дурацких кустов, то их надо посадить сейчас же.
– Посадить?.. Кусты?.. – вытаращил глаза Николай Евграфович.
– Да, посадить. Если уж сказал раз неправду, – надо поправлять. Собирайся, дай мне шляпку… Кофточку… Не здесь ищешь, посмотри в шкапу… Зонтик!
Пока Алмазов, пробовавший было возражать, но невыслушанный, отыскивал шляпку и кофточку. Вера быстро выдвигала ящики столов и комодов, вытаскивала корзины и коробочки, раскрывала их и разбрасывала по полу.
– Серьги… Ну, это пустяки… За них ничего не дадут… А вот это кольцо с солитером дорогое… Надо непременно выкупить… Жаль будет, если пропадет. Браслет… тоже дадут очень мало. Старинный и погнутый… Где твой серебряный портсигар, Коля?
Через пять минут все драгоценности были уложены в ридикюль. Вера, уже одетая, последний раз оглядывалась кругом, чтобы удостовериться, не забыто ли что-нибудь дома.
– Едем, – сказала она наконец решительно.
– Но куда же мы поедем? – пробовал протестовать Алмазов. – Сейчас темно станет, а до моего участка почти десять верст.
– Глупости… Едем!
Раньше всего Алмазовы заехали в ломбард. Видно было, что оценщик так давно привык к ежедневным зрелищам человеческих несчастий, что они вовсе не трогали его. Он так методично и долго рассматривал привезенные вещи, что Верочка начинала уже выходить из себя. Особенно обидел он ее тем, что попробовал кольцо с брильянтом кислотой и, взвесив, оценил его в три рубля.
– Да ведь это настоящий брильянт, – возмущалась Вера, – он стоит тридцать семь рублей, и то по случаю.
Оценщик с видом усталого равнодушия закрыл глаза.
– Нам это все равно-с, сударыня. Мы камней вовсе не принимаем, – сказал он, бросая на чашечку весов следующую вещь, – мы оцениваем только металлы-с.
Зато старинный и погнутый браслет, совершенно неожиданно для Веры, был оценен очень дорого. В общем, однако, набралось около двадцати трех рублей. Этой суммы было более чем достаточно.
Когда Алмазовы приехали к садовнику, белая петербургская ночь уже разлилась по небу и в воздухе синим молоком. Садовник, чех, маленький старичок в золотых очках, только что садился со своей семьею за ужин. Он был очень изумлен и недоволен поздним появлением заказчиков и их необычной просьбой. Вероятно, он заподозрил какую-нибудь мистификацию и на Верочкины настойчивые просьбы отвечал очень сухо:
– Извините. Но я ночью не могу посылать в такую даль рабочих. Если вам угодно будет завтра утром – то я к вашим услугам.
Тогда оставалось только одно средство: рассказать садовнику подробно всю историю с злополучным пятном, и Верочка так и сделала. Садовник слушал сначала недоверчиво, почти враждебно, но когда Вера дошла до того, как у нее возникла мысль посадить куст, он сделался внимательнее и несколько раз сочувственно улыбался.
